Александр Поляков - Факел [СИ]
18. Интуиция против фактов
Хохотали все, лишь рассказчик смущенно смотрел на Снежану.
– Откуда вы такое взяли? – спросил веселый женский голос из визифона. – Признайтесь, это все ваши выдумки! Это вино с мышиными какашками, бальзам какой-то необычный…
Александр покраснел.
– Если я чуточку и сочинил, – ответил он, – так это для наглядности. Неотвратимость наказания богатых… бедные и так были наказаны жизнью, их стоило пожалеть.
Ребята засмеялись.
– Так что же все-таки было на самом деле? – спросил мужской голос.
– Это все знают! – ответил Александр. – Накормили население планеты невкусной дрянью из пробирок, вот и все. А я бы выпил стаканчик вина из одуванчиков. Оно должно быть приятным, можно было бы еще и конфеткой закусить.
Мальчишки захохотали.
– … огурцом, – подсказал Славка.
Александр махнул рукой.
– Огурцы я и так ем почти каждый день… вина бы, одуванчикового…
– А бальзаму? – спросил Пашка. – Пару ложечек в чай…
– У нас ничего нет, – быстро сказал Морозов, – дедушка сам, своими руками дом выстроил – мы простая российская семья, все богатство – совет да любовь!
– Да ты припомни, Морозов, что у тебя есть! – сказал Петров, подмигивая. – Сашка Морозов у нас богач!…
– Приходите к нам и смотрите под кроватями да в шкафах! – воскликнул Морозов. – Нам скрывать нечего!
Только в кабинет отца я никого не пущу, подумал он, там подарок Объединенной дирекции – макет "Факела" под потолком висит…
– Значит, все-таки вылечили народ, – сказал мужской голос из визифона. – В чем же смысл лечения?
– Между работником и товарами всегда стояли деньги, – сказал Морозов, поглядывая на Славку. – Оценка труда в деньгах и стоимость товара. Лишнее звено – деньги, было исключено из сознания и жизни людей. Человек должен трудиться – это смысл его жизни, а уж еда и одежда – для его нормальной жизнедеятельности. Не голым же и голодным ему работать…
Он посмотрел на Снежану.
– Люди стали добрее, доброжелательнее, в семьях возродилось главенство матери.
Он вздохнул.
– Мы все – мамины дети. Странно, но и отец воспринимается матерью, как большой ребенок.
– Почему же люди не могут долго без работы? – спросили из визифона.
– Не знаю, – ответил Морозов. – Может быть, защита вида от особей, не попадающих под какие-то параметры? Человек ведь существо биологическое.
Он улыбнулся Снежке.
– У нас теперь труд за страх, а не за совесть!
– Страшно? – спросил мужской голос.
– Иногда… – ответил Александр, – думаешь, а вдруг не полгода, а месяца два всего и осталось, и завтра срок…
Илья поднялся и двинулся к выходу. Проходя мимо Морозова, сказал громко, чтобы слышали все:
– Вот и будет тебе срок, Морозов! Работу так и не начинаешь, все какие-то отговорки у тебя.
– Ну-ка, стой! – Александр схватил его за руку. – Самое время сейчас все и выяснить.
Он вскочил.
– Для разведывательной операции создается отряд из бывших мастеров. Мне разрешено взять только бывших кировоградцев. Кто со мной – поднимите руку!
Ребята молчали.
– Это будет большой отряд, еще дадут парней. Дело опасное: выдадут оружие и пойдут три сапера. Сегодня, наверное, прибудет информация, куда нас пошлют…
Он оглядел ребят.
– Можете отказаться, но тогда вас, после восемнадцати лет, пошлют на уборку мусора – так было сказано.
– Храбрец, что ли? – спросил Чернов. – Так и рвешься под пули?
– Нет, не храбрец, – ответил Морозов, – но и в мусоре копаться не любитель.
Ребята молчали.
– Илюха, хочу оставить тебя вместо себя – взрослые будут помогать, весь филиал… возьмешься?
Илья смотрел недоверчиво.
– Командиром ЭПРОНа, что ли? – спросил он.
– Ну да…
– А не боишься, что не справлюсь?
– Тогда не предлагал бы…
– А вот возьму, да и соглашусь! – воскликнул Илья. – У меня все работать будут! Каждому дело найду!
– Согласен? – переспросил Александр. – Я приказом тебя оформлю, с сегодняшнего дня.
Ребята зашумели.
– Оформляй! – Микульский махнул рукой.
– С этой минуты начальником отряда ЭПРОН-Обь становится Микульский Илья Михайлович! – объявил Морозов. – Его приказы обязательны к исполнению!
Поднялся невообразимый шум. Все вскочили.
– Отряд! – прокричал Илья в мегафон. – Выходи из палатки строиться!
Около Морозова собрались мастера. Он быстро пересчитал их – все пятнадцать.
– Ты что, Сашка, шуток не понимаешь? – воскликнул Пашка Вельяминов.
Морозов взял его за ухо.
– Дурацких – не понимаю! Три дня вам на завершение всех домашних дел, сборы и прощания. На вертолете этом, пассажирском, и полетим на базу. Сбор – у меня.
– А железобетон разлагать? – спросил Чернов.
– У Ильи узнаю, тогда и спустимся, по разику или по два…
Он оглядел ребят.
– А пока – по домам! Я буду на постоянной связи.
Глаза Снежки наполнились слезами.
– Андрей, сейчас летишь в город? Меня у Оперного театра высадишь, а ребят, где попросят.
Пока летели, ребята разглядывали Снежану. Она держалась храбро, смотрела насмешливо, но на всякий случай крепко держала Александра за руку. Ребята перешептывались. Морозов смотрел в иллюминатор, лицо его было озабочено.
Долетели быстро, и вертолет мягко опустился на площадку рядом с Оперным театром.
Александр спрыгнул на асфальт, помог Снежке сойти по трапу.
Снежана чувствовала, как тридцать пар глаз смотрят ей спину, не выдержала, обернулась, показала всем язык, взяла Александра под руку и они вошли в дверь со светящейся надписью "Служебный вход".
Ведет себя, как… жена? Неужели Морозов попался?… Это была новость первостатейная!
Александр и Снежана поднялись по широкой лестнице на второй этаж.
– Там четыре комнаты за мной оставлены, – сказал Александр, поглядывая на портреты артистов на стенах, – для Клуба Юных, то есть. Малыши там будут заниматься, от пяти и до восьми лет… сейчас должен быть ремонт, отделка, дедушка мебель изготавливает…
Снежана слушала невнимательно.
– На тебя эта работа ляжет, сколько смогу – сделаю сам, а потом ты будешь заниматься, и маму еще попрошу…
– А что нужно делать?
– Помогать в воспитании чужих детей. Это тебе потом пригодится, когда свои будут…
Снежана дернула плечиком.
– Я с тобой так говорю, потому что уверен, что не откажешься… ты ведь не откажешься?
– Я не знаю, захочу ли я этим заниматься…
– А чем же тогда?…
– Я еще не решила.
– Я считал, что дела, интересные мне, также будут интересны тебе или все это было так, чтобы только мужа подхватить?
Снежка смутилась.
– Я это точно хочу знать! – потребовал Александр.
В глаза ему она не смотрела.
– Все равно, пойдем, покажу, где это, а потом поедем к Марине Петровой, костюмеру, потом к композитору… это еще одно дело, которое я не сделал…
Комнаты были пусты, заперты, никакого ремонта там еще не было.
– Вот видишь, меня нет, и никто ничего не делает. Через три дня я буду далеко от города.
– А ты мог бы не ездить? – спросила Снежана. – К женатым, ведь, другое отношение. Вот если бы я была беременная, то и совсем…
Он посмотрел на нее внимательно.
– Мы с тобой еще очень мало знакомы, – сказал он, – и брак этот заключен против моей воли, нет между нами ничего. Мы – посторонние люди, которые спят в общей постели. Какие дети, зачем?
Он положил ей руку на плечо.
– Заниматься ничем не хочешь, ленишься. Мне такая подруга не нужна! Я сам человек дела, нагружаю себя работой и жена мне нужна работящая. Мое тебе условие – работай, трудись для других. Не хочешь, тогда нам не по пути, разведут в разные стороны и очень быстро!
– Ну что ты, Сашенька, сразу хочешь со мной расстаться! – воскликнула Снежана. – Я ведь хочу, чтобы было хорошо вдвоем…
– Дело сделаешь, и будет к тебе доверие, – упрямо сказал Морозов. – Провалишь – прогоню!
– Конечно, милый мой! – она обхватила его за шею и поцеловала в щеку. – Все будет так, как ты велишь!
Александр с трудом освободился из объятий.
– Это ты умеешь, – насмешливо сказал он, – виснуть на шее, лизаться и валяться в постели. Долго тренировалась? Чувствую, через месяц поволокут тебя в сумасшедший дом.
– И ты сразу побежишь к своей Наташке? – воскликнула она. – К этой дряни?
– Зря ты так. Хорошая девчонка. Отличная была бы пара – я и она.
– Со мной будешь, Морозов, и больше ни с кем – понял?!
– Конечно, милая, буду с тобой! Буду приходить, приносить вкусности и кормить тебя, дорогая моя, ненаглядная! А ты будешь сидеть тихо-тихо в своей лучшей, отделанной кружевами смирительной рубашке.
Она вцепилась ему в руку зубами так, что он закричал от боли.
– Руку прокусила до кости! Я сейчас санитаров кликну!
Она затолкала его в проход между двумя декорациями и там, в полумраке, они подрались.
